Вода в реке, на горбатом и скользком берегу которой мы остановились, показалась мне тяжёлой и вязкой, словно кисель. Сверху она мне такой показалась - спускаться и проверять я не стал: скользко, стоит шаг сделать, и купание обеспечено. На кой мне это? И вообще - на кой?
Вода эта была ни голубой, ни синей, ни чистой серебристой. Ни сдобренной отходами цивилизации и затянутой радужной плёнкой химических стоков. Ни зелёной или желтовато-мутной, - а конкретного серого цвета. Я бы даже сказал: свинцового. Видимо потому, что солнце укрылось тучами так плотно, что о его местонахождении и вообще нахождении на небосводе приходилось лишь догадываться. Берег до самого уреза воды (а стало быть, и дно реки) был илистым. Знаете, бывает такой ил... такой м-м-м... тёмно-тёмно-зелёный, практически чёрный. А в нём блёстки. Понятия не имею, что это такое - слюда или какая-то другая штука блескучая, - не знаток я геологии или чего там - петрографии? Этот чёрный ил, он обычно чёрный только когда мокрый, а высыхает и становится серо-голубым. Но с небес непрерывно сыпалась мелкая водяная пыль, которая весьма тщательно увлажняла Землю и всё на ней находящееся, в том числе и меня с моим спутником. А белёсая мгла, позволяющая различить что-либо не далее, чем метров на пять-шесть, представлялась некой постоянной величиной застывшего времени и плохо укладывающегося в голове пространства. Всё это не оставляло илу никаких надежд когда-либо посветлеть, а нам со спутником просушить одежду или хотя бы волосы.
- Смотрите, - сказал мой спутник, указывая на свинцовую воду. - Такое впечатление, что они просто не могут вскарабкаться на берег.
- Кто? - не понял я.
- Волны. Они похожи на ртуть, на большие капли ртути.
Я посмотрел вниз и согласно кивнул:
- Ага, только не блестят.
- Мутноватая водичка... А вам не кажется, что мы в этом чёртовом тумане где-то сбились с пути, куда-то не туда повернули? - вдруг спросил этот щуплый, сильно плешивый и нервный на вид человечек, имени которого я не знал; просто не спрашивал. Впрочем, как и он моего.
- А вам что, известен маршрут?
- Нет, но... - он смешно и чуть-чуть жалко дёрнул худыми острыми плечами. - Река.
- Ну и что?
- Река - препятствие, - с философской отвлечённостью от главного вопроса, но вполне конкретно и достаточно для формального ответа, изрёк он.
- То есть вы хотите сказать, что на нашем пути препятствий быть не должно? - со злым ехидством поинтересовался я.
Он не ответил.
- К нам кто-то идёт, - сообщил вместо этого; вытянув тонкую шею вбок и постаравшись заглянуть мне за спину, добавил тихо, вроде как по секрету: - Здоровенный-то какой, великан прямо...
Я обернулся. Туман лениво и по частям (начиная с головы) выдавливал из своего аморфного тела тёмную крупногабаритную фигуру, облачённую, как и мы, в длинную просторную рубаху.
"Один из нас, - пронеслось в моей голове, и тут же возник вопрос: - Из кого, из нас?.."
"Да ладно, не ломай комедию, - сказал я самому себе. - Ты ведь не дурак, уже давно всё понял"
По мере приближения незнакомца оптический обман, вызванный туманом или чем-то иным, исчезал, и я отметил, что мужчина не так уж и велик. Во всяком случае, ничуть не шире меня в плечах, правда, на пару-тройку сантиметров выше ростом. Впрочем, моему субтильному спутнику он вполне мог показаться великаном.
- Здорово, мужики! - громко и басовито поздоровался незнакомец.
Не могу сказать, что в приветствии прозвучала огромная радость от встречи. Нет, она там присутствовала, более того, слышалась весьма отчётливо, но чрезмерная и оттого выглядящая наигранной бодрость заставляла усомниться в степени её искренности. Ну зачем демонстрировать оптимизм, если всё хреново? Погода - дрянь, когда закончится дождь - неизвестно. И вообще, когда эти наши бесконечные шатания в тумане хоть чем-то закончатся?..
Да, наигранность ощущалась, но какой-либо неприязни или скрытой угрозы в голосе незнакомца не прозвучало. Во всяком случае, я не услышал.
- Здравствуйте, - радостно, но с некоторой опаской ответил на приветствие мой спутник.
- И тебе не хворать, - хмуро буркнул я.
Не протянув руки, незнакомец остановился в двух шагах от нас и, коротко глянув на моего спутника, оценивающе оглядел меня с головы до ног, словно определял степень потенциальной угрозы. Я тоже внимательно посмотрел на новенького. Молодой и крепкий, лицо обветренное, мужественное. Волосы длинные - каштановые с рыжинкой, - свободно падают на прямые плечи.
Незнакомец повернул голову к бесшумно несущей свои серые воды неизвестной реке и без какой-либо интонации произнёс:
- Река...
Я хмыкнул и промолчал.
- А вы тоже считаете, что мы сбились с пути? - мне показалось, что мой спутник обрадовался. Наверное, тому, что в нашей странной компании появился новый человек, а правильней сказать, адекватный собеседник. Со мной ведь каши не сваришь. В смысле - особо не поговоришь, никогда не был разговорчивым.
Незнакомец открыл было рот, но ничего не сказав, снова закрыл; я посмотрел ему в глаза и увидел то, что он хотел скрыть -растерянность. Он понял, что я его "раскусил" и быстро отвёл взгляд с "линии огня".
- В таком тумане немудрено сбиться с пути, ведь верно? - не оставлял попытки разговорить нового человека мой спутник.
- Верно, - кивнул новенький. - А вы давно здесь?
- Я не знаю... Часа два или больше... У меня почему-то не оказалось часов.
- Ну да, - согласился незнакомец. - И у меня не оказалось. А ведь были. И часы и мобильник.
- Много чего у нас было, - саркастически заметил я.
- А вы... ну, в смысле... - незнакомец силился сформулировать давно, видимо, мучивший его вопрос, но у него не получалось.
- Как здесь оказались? - с улыбкой подсказал я.
- Нет, - тряхнул головой он. - В смысле... и это тоже... - он замолчал и снова тряхнул головой. Потом, откинув пряди волос, крепко прижал ладони к ушам, постоял так некоторое время, убрал руки, печально посмотрел на нас и чтобы хоть что-то сказать, спросил: - Вы вместе?
- Как видишь, - усмехнулся я.
Парень (незнакомцу было лет двадцать пять, ну, может, чуть больше, но до тридцатника он пока явно не дотянул; для нас с моим спутником - ещё парень) сильно смутился. Он так и не сумел сформулировать вопрос, а скорей всего, просто испугался его проговорить. И моей подсказкой воспользоваться не пожелал. Зачем-то посмотрел по сторонам, словно там можно было увидеть что-нибудь кроме тумана, и, по-видимому, убегая от неловкости, шагнул к воде.
- Эй! - я попытался его остановить, но сразу было понятно, что не успею - как с горы на лыжах парень заскользил по илистому горбатому берегу вниз.
"Сейчас искупается в свинцово-ртутной водичке! - почему-то со злорадством подумал я. - Молодо - зелено. Вот кто мне сможет объяснить, почему молодые сначала делают, потом думают, а старики - наоборот... Впрочем, старики чаще всего ограничиваются одними размышлениями и ничего не делают... Не совершают поступков - ни опрометчивых, ни обдуманных - никаких... Надо будет не забыть поинтересоваться у паренька: как водичка?.."
Однако омовения в серых водах не случилось. Наверное, парень был каким-то спортсменом, во всяком случае, человеком тренированным. Исполнив у самого уреза странный энергичный танец, вроде короткого победоносного боя с тенью, он замер в виде буквы "зю" со смещённым в сторону реки центром тяжести, но моментально выпрямился.
- Молодец! - восхищённо крикнул ему мой спутник.
Парень присел на корточки, макнул руку в воду, вынул, понюхал, лизнул, пожал плечами и снова выпрямился.
У меня пропала охота интересоваться температурой и качеством воды, вместо меня это сделал мой спутник:
- Как водичка?
- Вода как вода, - пожал плечами парень, - пресная. - Огляделся, определяя более пологое место для подъёма, ничего подходящего не нашёл и двинулся вдоль реки. Мой спутник потрусил параллельным курсом. Они точно споются, подумал я и, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться, поплёлся следом. Да и пусть, мне-то, в конце концов, что за дело?..
Вскоре я услышал, как парень весело воскликнул: "Ого!". Я поднял голову и увидел что-то тёмное и длинное, призрачно проступающее сквозь туман и тянущееся с берега к воде и над водой.
Поваленное дерево?..
Мой спутник, находившийся к неизвестному предмету ближе меня на несколько шагов, возразил:
- Это не дерево.
Видимо я высказал свою догадку вслух. Либо он первоначально предположил то же самое.
- Это причал, - крикнул парень. Идите сюда, здесь лодка привязана.
- Лодка?! - чему-то обрадовался мой лысый спутник. - Так это же здорово!
- И чего тут здорового? - иронически заметил я.
- Ну как?.. - мой худосочный спутник остановился и удивлённо на меня уставился.
- Вот именно, - кивнул я.
- Нет, - снова крикнул из тумана парень, - она не привязана, она цепью пристёгнута. И замок... А вы чего не идёте-то?
- Идём, идём, - успокаивающе отозвался человечек, который, оставаясь моим спутником, судя по всему, уже вовсю хотел стать спутником этого, новенького, и засеменил к причалу.
- Под ноги смотри, - посоветовал я ему.
Видимо он не услышал. Или попросту проигнорировал совет. У самого причала (метра три-четыре оставалось) он поскользнулся и плюхнулся тощей задницей на мокрый ил. И запросто скатился бы в реку, как в бассейн с горки в аквапарке, если бы я не успел ухватить его за шиворот влажного балахона.
Схватил и легко поставил на ноги.
- Кхе-кхе-кхе, - хрипло откашлялся он (натянувшийся ворот перехватил дыхание). - Ну вы уж как-то совсем... грубо. Чуть не задушили!
- Не надо было останавливать, - усмехнувшись, констатировал я. - Скатился бы в реку, да и хрен с тобой.
- А почему, собственно говоря, вы мне тыкаете?! - возмутился мой бывший попутчик. - Коли так, я тоже тыкать стану.
- Да бога ради, - ответил я.
Он развернул подол с заду наперёд и, обнаружив чёрное пятно на белой ткани балахона, скорчил расстроенную гримасу:
- Ну вот, запачкал рубаху...
- А не один ли хрен! - сплюнул я и, взявшись за перила причального пирса, взобрался на дощатый помост.
Сделал я это, несмотря на свои без малого шестьдесят, легко, как-то по-молодецки. Можно сказать, не взобрался, а вспрыгнул. Надо заметить, что в этом странном мире я ощущал себя несколько иначе, нежели в том, который непостижимым образом покинул. Более молодым, что ли. Не ныли суставы, не сохло во рту, перестало давить сердце, давно ушедшая сила снова наполняла мышцы. Мобилизация организма? Высвобождение резервных мощностей?.. Или все боли и недомогания остались там, в том мире? А в этот я вошёл обновлённым...
"А не один ли хрен" - повторил я, на этот раз мысленно.
Мой бывший спутник - да собственно, не бывший, а наш с новеньким общий - карабкался следом. Это ему удавалось явно хуже, чем мне, но скорей всего причиной неловкости являлся не возраст, а его маленький рост и природная субтильность. Я помог, подав руку. Оказавшись наверху и не поблагодарив, он тут же двинулся на конец пирса, где маячила высокая фигура парня.
- А вёсел нет, - сообщил парень.
- Жалко, - расстроился наш спутник.
- А вы куда-то плыть собирались? - хмыкнув, поинтересовался я.
- Ну... - парень пожал плечами.
- А что здесь сидеть, на берегу?! - взвился спутник. - Ждать, как говорится, у моря погоды?
- Инициатива не всегда идёт во благо, - собственно говоря, больше из вредности заметил я.
- Так, мужики! - видимо парень всё-таки решил составить с нами серьёзный - или хотя бы какой получится - разговор. - Давайте разберёмся в ситуации. А то мы ходим вокруг да около, делаем вид, что всё здорово. - ("Это, видимо, он про себя" - подумал я). - А всё совсем не здорово. Потому что непонятно. А поговорим, так может прояснится что-то, может придумаем, что дальше делать.
- Я - за, - с готовностью закивал спутник.
- Давайте, - с нарочитым безразличием зевнул я.
- Итак, - начал парень, - для начала давайте познакомимся. - Не дожидаясь нашего согласия, представился первым: - Меня Стасом зовут. Стас Михайлов.
- Уж не тот самый ли популярный шансонье? - спросил я.
- Нет, другой... Я - байкер. Не просто - любитель, в мотоклубе инструктором работаю. А вы, простите?..
- Андрей Михайлович, - назвался я. - Думаю, фамилия ни к чему. Пенсионер, - добавил, пожав плечами.
- Трошкин Сергей... Сергеевич, - с запинкой на отчестве представился спутник и погладил себя по лысине. - Бухгалтер.
- Очень приятно! - улыбнулся Стас. - Итак, господа, кто-нибудь из вас имеет представление о том, где мы находимся? Ну, и конечно, - он искоса взглянул на меня, - каким образом мы здесь оказались.
- Каким образом? - повторил я. - Думаю, вряд ли кто-то из нас сможет ответить на этот вопрос.
- И всё-таки. Давайте попытаемся, - Стас почему-то начал с Трошкина: - Вот вы, например, Сергей Сергеевич...
- Я?.. - удивился тот. - Понятия не имею. Даже предположений никаких нет.
- А вы попробуйте, Сергей Сергеевич, - подбодрил Трошкина Стас. - Ну, хотя бы постарайтесь вспомнить, что вы делали перед тем, как сюда попали.
Трошкин жестоко наморщил лоб - морщины даже на лысину скакнули.
- Э-э-э... Что я делал... Утром я, как всегда, собирался на работу. Я, как уже говорил, бухгалтером работаю. В одной серьёзной фирме... Уже переоделся, завтракал. Пил чай, со сливками... большой бокал, мой любимый... тосты... с клубничным джемом. Всё как всегда. Ах, да, подавился я. Супруга что-то на кухне обронила, крышку от кастрюли скорей всего. Она так противно загрохотала... Я от неожиданности поперхнулся... И всё, больше ничего не помню. Помню только удушье...
Сергей Сергеевич вдруг замолчал и затравленно посмотрел на нас. Видимо, он, как и я, тоже прозрел. Но я-то давно уже догадался, правда, признаваться самому себе не хотелось. Не то чтобы страшно было, хотел убедиться, наверное.
Стас глянул на меня, думая, что теперь моя очередь. Но я молчал. Тогда он сам стал медленно, вспоминая по ходу, рассказывать свою историю:
- Я на байке ехал... Нормально ехал, не гнал... Откуда он выскочил, лихач этот?!.. Услышал только: "Бац!". Удар. Ну, вы понимаете, этот звук ни с чем не перепутаешь. Он потом еще долго у меня в ушах стоял.
- Фантомный, наверное, - предположил я. - Хотя... это боли фантомные бывают, а звук - не знаю. Но в любом случае... - я сделал паузу, - всё это касается живых людей, а мы с вами, господа - увы... - (ещё одна пауза), - покойники.
Говоря это, я в первую очередь признавался самому себе. Странно, но, признавшись, я ощутил какую-то лёгкость. Не физическую, которую ощущал с самого начала своего пребывания здесь, легче мне стало на душе. Почему-то мои спутники - товарищи по несчастью - стали мне вдруг приятны.
- Покойники, - как эхо повторил Трошкин.
- Об этом можно было сразу догадаться, Сергей Сергеевич, - вздохнул я. - Где нас так обрядить могли? В униформу какую-то. В больнице? Я, мужики, в больницах частый гость. Не видал никогда таких рубах, там все в пижамах ходят и кто в чём. Не знаю, может в психушках такие рубахи в обиходе. Но мне кажется, что это, - я подёргал широкий ворот своего балахона, - что-то ритуальное, на саван похоже.
- Да причём здесь рубахи! - взвизгнул бывший бухгалтер. - Какой к чертям собачьим саван?! Живой я! Не мертвец! Нате, пощупайте!
- А я только сейчас вспомнил, что со мной случилось, - послушно выполняя просьбу Трошкина (щупая его за руку), сказал Михайлов. - Звук этот страшный в ушах стоял, а вспомнил только сейчас. Когда рассказывать стал. А до этого думал: откуда звук?..
- Ерунда! - затряс головой бухгалтер. - Чушь! Зачем вы порите чушь, Андрей Михайлович?! Вы меня напугать хотите? А я пуганный! И к тому же, абсолютно живой! Вот нате, нате, пощупайте, - совал он мне свою сухонькую ручку, похожую на кисть скелета подростка. - Разве мертвого можно пощупать?.. Нет, ну, можно, конечно... Но если я мёртвый, то почему я разговариваю, вижу, слышу, дышу в конце концов. Дождь меня мочит, и мне это противно!.. Да я курить хочу, чёрт меня возьми!!
- Не надо так откровенно предлагать ему себя, - с улыбкой, но абсолютно беззлобно заметил я. - Возьмёт ведь, накликаете... А что до ваших вопросов, Сергей Сергеевич, то вряд ли кто-то из нас сможет на них ответить. Почему мы можем осязать друг друга, почему мы дышим, слышим... Лично я ответить не могу, не бывал на этом свете ни разу, впервые оказался. Не знаю ещё, как здесь всё устроено.
- Но я не хочу! Не хочу!.. И никогда не хотел, я - жизнелюб, - чуть не плача, твердил Трошкин.
- А кто хотел? - печально заметил Михайлов.
- Допустим, я, - неожиданно для себя я признался ещё в одном своём секрете.
- Как это?! - одновременно воскликнули байкер с бухгалтером.
- Так вы что же, из этих... суицидник? - презрительно скривился Стас. - Тогда понятно.
- Что вам понятно, молодой человек? - с вызовом спросил я.
- Вы знали. С самого начала. Мы-то с Сергеем Сергеевичем в результате несчастного случая... Он крошкой хлебной подавился, я - в ДТП угодил. Всё неожиданно произошло... А вы к смерти готовились, планировали. Наверное, тот самый момент запомнили. Вот и...
- Да никуда я не готовился! - перебил я байкера. - Я не самоубийца. Просто не хотел жить, и всё. Не радовала меня жизнь, понимаете?..
- Как это может быть! - воскликнул жизнелюбивый бухгалтер. - Я такое понимать отказываюсь! Не хотеть жить - это... это... Нет, - он покачал головой, - позвольте вам не поверить... Андрей Михайлович. Разве вам не жаль оставлять жену... и других родных и близких? Разве не интересно наблюдать, как взрослеют ваши дети? Следить за их успехами? Помочь, если что, в трудную минуту. Материально или советом... А, я кажется, понимаю. У вас нет ни жены, ни детей. Вы - один, вот и маетесь дурью!
- Ваша догадка не верна, Сергей, - я не стал к его имени добавлять отчество; несмотря на обширную лысину, бухгалтер не был стариком - лет сорок пять ему, не больше, так мне показалось. - Дети у меня есть - сын и дочь, - оба уже взрослые, живут своими семьями. И даже внуки имеются.
- О жене ничего не сказали, стало быть, в разводе, - снова неверно догадался Трошкин.
Я пожал плечами.
- Можно и так сказать.
- Вот! А я что говорю! Супруги, значит, нет, дети сами по себе... Да вы ещё, небось, с ними в ссоре! - в третий раз неверно догадался и почему-то обрадовался своей догадке Трошкин.
- Отнюдь, - возразил я. - С детьми у меня хорошие отношения. - Подумал и уточнил: - Обычные.
- Так чего ж тогда? - Сергей недоверчиво усмехнулся и дёрнул острыми плечиками. - Дети, внуки - живи да радуйся!
- А я и радуюсь, - улыбнулся я, вспомнив вдруг своих любимиц - внучек-близняшек Катеньку и Лизоньку.
- Тогда я вообще вас не понимаю, Андрей Михайлович, - фыркнул бухгалтер. - Всё не так уж плохо у вас, а может быть даже и хорошо, и вдруг... голову в петлю.
- Повторяю, я не самоубийца. Я не вешался, не стрелялся, не бросался под поезд и не прыгал с моста в реку. Я просто умер. Надоело жить, взял и умер. Может, настроение такое было - умереть.
- Как так?! - мои собеседники уставились на меня в явном замешательстве; возможно, у кого-то из них возникло вполне объяснимое сомнение в моей вменяемости. А может быть, у обоих одновременно.
- Я не псих, парни, если вы сейчас так обо мне подумали, - покачал я головой. - Если честно, я не знаю, от чего умер. Скорей всего, сердце остановилось. У меня, знаете ли, проблемы с сердцем. Оперировался дважды. - Видя, что мои слушатели ждут конкретики, я продолжил: - Сегодня среди ночи проснулся. Долго не мог уснуть, лежал, вспоминал прожитые годы и думал о настоящем своём бытие. О том, что уже давно не живу, а просто - существую. По привычке, по инерции - без цели, без смысла... Конечно, не этой прошедшей ночью я сделал своё открытие - подобные мысли уже давно поселились в моей голове... Я помолчал и одной фразой закончил свой рассказ: - Всё-таки я постарался уснуть, закрыл глаза и оказался здесь.
Я решил, что сказал достаточно.
Конечно, я мог бы объяснить своим спутникам, как и почему моя жизнь превратилась в существование и стала ненужной. Но зачем открывать душу малознакомым, да, по сути, совершенно незнакомым мне людям? Чего ради? Чтобы доказать им, что я не псих? Смешно! Кому и зачем я должен что-то доказывать? Мне и при жизни было наплевать, что про меня думают окружающие, а сейчас и подавно.
- Инфаркт, ну, понятно, - кивнул Трошкин. - Сердце, оно чаще всего... По статистике сердечные заболевания... А у меня вот сердце здоровое! - вдруг воскликнул он и заговорил быстро-быстро, словно сам себя пытался в чём-то переубедить: - И вообще, я очень здоровый человек. У меня и сердце, и печень, и желудок, и... короче, всё у меня в норме, всё функционирует, как положено. Недавно обследование проходил. Полное. УЗИ, ЭКГ, ФГС, анализов кучу сдал. Холестерин в норме, сахар в норме, лейкоциты, эритроциты всякие - все параметры в норме - хоть в космос отправляй, хоть... Трошкин запнулся, задумался: - В космос?.. Точно! Никакой это не тот свет! Как я сразу не догадался!
- Так вы считаете... - с глупой надеждой начал Стас.
- Ну, конечно! Нас похитили инопланетяне! Они наблюдают за нами... за нашим поведением, слушают, как мы тут о смерти рассуждаем...
Разговор, который я с самого начала считал никчёмным, не способствующим принятию какого-либо решения, приобрёл характер абсурда. Я отошёл к перилам, облокотился и тупо уставился в туман. У меня не было желания что-нибудь разглядеть в этой густой пелене - я просто думал о своём.
Сегодня утром я как никогда захотел уйти из жизни. И ушёл. Получается, смерть - дело добровольное. Захочешь умереть - умрёшь. И не обязательно накладывать на себя руки, надо просто захотеть.
Жизнь... Что это? Человек откуда-то приходит и куда-то уходит. Откуда и куда? Из вечности в другую вечность? Или в ту же самую? Отсюда ли я пришёл в жизнь без малого шестьдесят лет назад?.. Из этого тумана?.. Не помню, и думается, не узнаю. Но разницы нет. То, что находится между этими двумя моментами - короткий миг, похожий на сон. Тяжёлый, наполненный кошмарами сон. Тебе в нём плохо, но ты не понимаешь этого, не ощущаешь. Ты думаешь, что так и должно быть и даже не догадываешься, что вечность - это то самое место, где тебе будет хорошо, и что ты неосознанно стремишься туда вернуться.
И я до поры до времени не понимал этого. Куда-то спешил, суетился, чего-то хотел добиться. Верил в будущее и пытался изменить настоящее. Казалось, жил... Ради чего? Чтобы на склоне лет понять, что никуда не успел и ничего стоящего не сделал? И что все мои потуги - пустая трата времени...
Нет, сказал я себе, кое-что всё-таки сделал, сумел. Сына и дочь воспитал. Неплохо вроде бы воспитал. Научил думать, принимать решения. Я научил их жить самостоятельно. И теперь они не нуждаются в чьих-либо советах. И в первую очередь - в моих.
Вот я и сформулировал причину моего ухода.
Раньше я был им необходим, и не только им - всем. Я заботился о своих близких - ведь мы в ответе за тех, кого приручили. Я думал за них, принимал решения, делал так, как считал нужным. Дети смотрели на меня, учились, восхищались и даже, мне кажется, любили. Все принятые мною решения, благодаря продуманности или просто - по иронии судьбы - оказывались правильными. Я был их кумиром, идеалом. Ну как же - человек, который всегда принимает правильные решения!..
Но они выросли и теперь сами хотят быть идеалами для своих детей. А я со своим жизненным опытом и своей мудростью стал ненужным. Да и вообще, сейчас иные идеалы и другие кумиры...
Нет, дети не забывают меня, приходят. По праздникам и на день рождения. Что-то рассказывают мне, делятся своими успехами и своими проблемами... Но время визитов заканчивается, и они уходят радоваться своим успехам и самостоятельно решать свои проблемы.
А я остаюсь с тем, что у меня есть - с безрадостностью настоящего и с неприятием будущего...
К нам кто-то приближался из тумана, я услышал шаги и увидел тёмный силуэт. А мои спутники ничего не слышали и не видели, они были увлечены спором.
- Инопланетяне не могут хотеть нам зла, - сам себя убеждал Трошкин. - Они разумные!
- А зачем тогда они похищают людей и издеваются над ними? - возражал Стас Михайлов.
- Они не издеваются. Они просто изучают нас.
- А зачем?
- Чтобы знать, как нам лучше всего помочь. Инопланетяне - альтруисты по определению. Я вот читал...
- Не знаю, не знаю, - перебил бухгалтера байкер, покрутив косматой головой. - Мне почему-то тревожно. Сомневаюсь я в их альтруизме.
- Эй, парни, кончайте дебаты, к нам кто-то в гости пожаловал, - повернулся я к спорщикам. - Если это инопланетянин, то сейчас вы узнаете - альтруисты они или эгоисты. Но думается мне, это просто новенький - такой же, как мы.
Подошедший не был похож ни на инопланетянина, ни на новоиспечённого покойника. Экипирован он был, что называется, по погоде - в прорезиненную штормовку с капюшоном, камуфляжные брюки и болотные сапоги. На плече мужчина нёс вёсла. Остановившись в трёх шагах, он длинно сплюнул через перила в воду и сказал:
- Собрались уже... - голос у незнакомца был хрипловатый, простуженный что ли. - А почему трое? Должно быть двое.
- Почему? - в один голос спросили Стас и Сергей Сергеевич.
- По разнарядке.
- Э... милейший... - начал Трошкин.
- Зовите меня Харитоном, - сказал мужчина с вёслами.
- А вы кто, Харитон? - прямо спросил Трошкин.
- Перевозчик, не видишь, что ли? - Харитон снял с плеч вёсла и прислонил их к перилам. Потом достал из кармана штормовки несвежий носовой платок и громко высморкался.
- Погода - дрянь, - глубокомысленно изрёк он.
- Значит, вы нас на тот берег перевезёте? - заискивающе спросил бухгалтер.
- Такая у меня работа - перевозить.
- А зачем?
- Положено.
- Кем положено?
- Много вопросов задаёшь. Потерпи, перевезу, там тебе всё расскажут. И дорогу укажут. Кому - направо, а кому - налево.
- А может, кому - вверх, а кому - вниз? - усмехнулся я.
- Может и так, - согласился Харитон. - Моё дело - маленькое: прийти в нужное время и перевезти клиента.
- А эта река случайно не Стиксом зовётся? - на всякий случай поинтересовался я.
- Да какая разница, как она зовётся, - отмахнулся Харитон.
- А на том берегу, как я понимаю...
- Ты меня достал, слушай! - сердито прикрикнул на меня перевозчик. - Тебе-то что за дело? Мужикам про то на месте скажут, да они и сами увидят, а тебя я с собой один хрен не возьму.
- Почему? - удивился я. - Третий - лишний?
- Ты вообще - лишний. Случайно здесь оказался. По недогляду.
- И кто же, интересно, недоглядел?
- Не важно... Короче, прими в сторону, не мешай людям в лодку садиться.
Я послушно отошёл, но мои бывшие спутники не стронулись с места.
- Э-э-э, послушайте, Харитон, - первым начал бухгалтер. - Я не совсем понял, что значит: на месте скажут? Почему не здесь, не на этом берегу? А может, мне не понравится то, что я там увижу и я туда не захочу. Не поеду я ни на какой другой берег, пока не узнаю, что там находится, - категорически заявил он. И вообще, я вообще ещё не решил - ехать мне или здесь оставаться.
- Да-да, - поддержал Трошкина Михайлов. - Хотелось бы получить какую-то информацию. Я полностью солидарен со своим товарищем и никуда не поплыву, пока вы не объясните, что происходит.
- Тьфу ты, едрёна копоть! - ругнулся Харитон и снова сплюнул в воду. - Каждый раз одно и то же. До чего тупой народ пошёл! Вот в ранишние времена, никто ж таких глупых вопросов не задавал. Знали люди - нет иного пути. И в лодку не кобенясь, прыгали. А теперь... уговаривай, объясняй. А иной раз и силу применять приходится, - перевозчик скинул капюшон и сделал страшное лицо; впрочем, может, оно у него всегда было таким, - к самым упёртым... Вы что же, не поняли ещё, что вам, - он махнул рукой за реку, - туда надо? Что возврата нет? Умер, так будь добр - шуруй на тот берег.
- Так мы всё-таки... выходит... мёртвые? - выдавил из себя Стас.
- Выходит, - передразнил его Харитон. - А какие же ещё?!
- А там, - Стасик обречённо посмотрел на туман, клубящийся над свинцовыми волнами реки, - на том берегу...
- А почему он?! - взвизгнул бухгалтер. - Почему это мы со Стасиком в лодку должны садиться и на другой берег переселяться, а этот хрыч старый здесь останется? Несправедливо. Он сам рассказывал, что умереть хотел. Жизнь ему не мила, видите ли, стала! Вот и пускай он едет в свой Аид, а я здесь останусь! Нет, правда, - сбавил он обороты, - мне туда нельзя, у меня жена, дочка, ей замуж скоро... Я, между прочим, умирать не планировал!
- Да тебя никто и не спрашивал, - обронил Харитон. - Время твоё пришло, вот и вся недолга.
- А мне всего двадцать семь, - жалобно произнёс Стас Михайлов. - Завтра исполняется. Я ведь еще не жил толком. И моё время, что ли, пришло?
- Каждому свой срок отмерян, парень, - как истину выдал перевозчик и хмуро взглянул на меня: - Смерть - дело добровольное, говоришь? Ну-ну.
- Я не... - начал было я но решил промолчать. Возражать глупо.
Перевозчик снова нахлобучил капюшон и скомандовал:
- Давайте, мужики, лезьте в лодку, пора уж.
- Время пришло? А его, значит, не пришло! - Трошкин тыкал в меня дрожащим пальцем и глядел, как на заклятого врага. - Он что же, живой, по-вашему?
- Ну... - Харитон пожал плечами. - Не то, чтобы живой, но и не мёртвый... Всё, прекратить базар! Шагом марш на посадку! А то...
Он взял одно весло и поднял его в воздух, как огромную дубину. Мои товарищи по несчастью оторопело попятились. Стас вздохнул и, не глядя ни на кого, полез в лодку. Трошкин тихонько заскулил и последовал его примеру. Харитон взял второе весло и прыгнул в лодку, которая почему-то даже не качнулась. Потом он пошарил в кармане штормовки, добыл оттуда ключ и, отомкнув замок, бросил цепь на нос.
Мы даже не попрощались с моими временными спутниками. Я стоял на пирсе и зачарованно смотрел им вслед; лодку быстро всасывал туман. Вдруг я опомнился.
- Эй! А мне-то что делать?!
- Думай! - прозвучал из тумана простуженный голос Харитона.
- О чём?
- Попробуй понять, зачем ты на свет появился.
- А потом что? Когда пойму. Если пойму...
Я услышал только отдалённые всплески вёсел.
- Эй! - крикнул я что было мочи.
Перевозчик, кажется, что-то ответил, но я не разобрал...